Предметы крымскотатарского быта

М. В. Ардюкова, Г. А. Шалюгин

В коллекции Дома-музея А. П. Чехова в Ялте находятся вещи, происхождение которых можно определить как «предметы крымскотатарского быта». К ним относятся: марама (женский шарф), трость из кизила, саань, или саган (медное блюдо с крышкой) и йыбрыкъ (кувшин с крышкой, ручкой и носиком). Все эти вещи были приобретены в то время, когда Антон Павлович Чехов проживал в Ялте, то есть, до 1904 года. Совершенно не удивителен тот факт, что в доме писателя оказались столь необычные для русского дома вещи. Ведь интерес Чехова к артефактам другой культуры и национальности широко известен. В биографии писателя есть множество указаний на то, что Антон Павлович был коллекционером, собирателем редких вещей. В качестве примера можно привести воспоминания брата М.П. Чехова о случае произошедшем в Сумах.

«Писатель приобрел на ярмарке в Сумах местные гончарные изделия — свистульки, чашки, ложки и др. О мастерстве украинских гончаров Чехов рассказал писателю Д.В. Григоровичу, который был одновременно и директором Музея художественной промышленности в Петербурге. А.И. Смагину был сделан заказ на приобретение хомутецких изделий для столичного музея, однако судьба этой акции осталась неясной. Смагин сообщал Чехову, что сына хомутецкого мастера забрали в солдаты, и мастер прекратил производство: «Обещал сделать, да и не делает».

М.П. Чехов утверждает, что сюжет имел продолжение. «В Хомуте бывает большая ярмарка, на которой в мое время продавали очень интересную глиняную посуду, прямо-таки художественного исполнения: канделябры, кувшины и проч. Я помню, как Антон купил их и затем пожертвовал в Московский политехнический, не то Кустарный музей: приняли с благодарностью». Вопрос остался неисследованным: может быть, в одной из российских коллекций хранится неопознанный чеховский дар — свидетельство признания высокой художественной ценности украинского народного искусства».

Конечно, интерес Чехова к Украине был не только этнографическим, но и личным. С детских лет знал украинский язык, бывал в гостях у своего деда Егора Михайловича в Донецких степях. Позже писатель часто посещал Сумы, Харьковскую и Донецкую области. Но не только украинская культура и искусство привлекали Чехова. В его коллекции мы находим вещи из всех стран и мест, где побывал писатель. География чеховских путешествий обширна: Италия, Германия, Франция, сибирские просторы, Сахалин, Дальний Восток. Даже остров Цейлон не сумел избежать встречи со столь знаменитым путешественником. Знакомство с другой культурой происходит через предметы быта, изучение обычаев, через непосредственные встречи с представителями данного этноса. Коллекция чеховских вещей насчитывает десятки сувениров и предметов быта народов России, Украины, Франции, Италии, Японии, Китая и др. Есть, как уже говорилось, и предметы крымско-татарского этноса.

Близкое знакомство Чехова с татарской культурой относится к 1899 году, когда он поселился в Аутке. Соседями писателя оказались крымские татары, турки, греки. Уважение к различным национальностям и к человеку в первую очередь всегда были отличительной чертой писателя. Если работник трудолюбив, ответственен и честен, то неважно, какой он национальности. «Татары усердно работают и уже повыбрали весь щебень…», – написал Антон Павлович сестре Марии 26 октября 1899 года. Для своего любимого сада Чехов «… нанял турку, его зовут Мустафа. Очень старается. Спит в сараишке. Физиономия добрая, силища громадная, нищета, трезвость и благородные принципы. Купил ему лопату, кирку и топор. Будем копать и потом сажать деревья». За строительством дома следил караим Бабакай Осипович Кальфа. Известно, что Антон Павлович помогал татарской школе, расположенной в Аутке неподалеку от его дома, состоял в переписке с просветителем Исмаилом Гаспринским на предмет обеспечения школы татарскими учебниками.
Чрезвычайно оскорбительными для Чехова были унизительное отношения к прислуге и работникам. Сохранилось воспоминание А. Куприна о реакции Чехова на унижение, которому подвергся крымский татарин в ялтинском порту. Чехов сходил с борта парохода, носильщик-татарин бросился за багажом, а помощник капитана ударил его по лицу. Утирая кровь, татарин выпрямился и крикнул чиновнику: «Ты думаешь, меня ударил? Ты вот кого ударил!» – и он указал на Чехова. Все увидели, как страшно побледнело лицо писателя.

В сентябре 1899 года строительство дома в Ялте было окончено, и Чехов наслаждался осенней теплотой. «Я живу уже у себя, на том участке, который Вы видели в прошлом году. Воздвигнут дом в 2 ¼ этажа, белый дом, который извозчики и татары называют «Белой дачей». Следует иметь в виду, что первоначальное название дачного местечка было татарским – Буюрнус.

Сестра писателя, Мария Павловна, поселившись в Ялте, также общалась с соседями-татарами. Чтобы нанести визит соседям, необходимо было уважать их обычаи. Она приобрела национальное крымско-татарские покрывало «марама». Женский головной убор состоял из «марама», которое носилось поверх платка или шапочки (фес). Возможно, что «марама» ей подарили, точных сведений нет. 

Изучением крымскотатарского народного искусства всерьёз занялись в 20-х годах XX века, тогда вышли работы ученых и путешественников о промыслах, архитектуре, этнографии крымских татар. Составлялись путеводители по Крыму с описанием обычаев и быта различных народов и народностей, проживавших тогда на полуострове. Эти документы сейчас чрезвычайно ценны, они являются практически единственным источником информации. Так, например, в 1926 году состоялась Всесоюзная перепись населения, по данным которой в Крыму насчитывалось 19467 кустарей-ремесленников, из них крымских татар - 2123. Кустарная промышленность основывалась на рациональности, то есть, ставила целью наиболее полное обеспечение населения товарами. Люди были обеспечены работой. Самыми распространенными видами ремесел среди татар являлись: обработка металлов, дерева, кожевенная и меховая промышленность, а также ткачество и пошив одежды. Ткачество было в основном представлено изготовлением безворсовых килимов (ковров). Ткацкое производство осуществлялось мастерицами в основном в домашних условиях на специальных станках. Для тканых изделий брали природные материалы: хлопок, лен, шерсть. Основой для тканых предметов (полотенец, верхней и нижней одежды) служила гладкая или полосатая ткань «атма». Это лёгкое домотканое полотно, для которого использовали спрядённые вручную нити. Узоры «атмы» создавались из полос различной ширины, чередующихся по вертикали. Нити всегда были некрашеные, естественного белого или кремового цвета. Домашние мастерицы владели всеми тонкостями технических приёмов для выполнения всевозможных узоров с различными видами переплетений. Узоры разделяли на две группы: узор, который «вписан» в структуру ткани, то есть уточные нити, образующие узор, входят в основное переплетение и узор, который не зависит от структуры полотна. 

Узор выполнялся цветной и более плотной уточной нитью. Сложные узоры (всегда двусторонние) были распространены в горном и южнобережном Крыму.

Вид орнаментального ткачества, называемый «тахталы атма», выполнялся с помощью специальной дополнительной дощечки «тахта». Эта техника требует широкого раскрытия зева станка для пропуска толстой цветной узорной нити «боямыш» (окрашенная). Внешне она напоминает вышивку – это впечатление создаётся за счёт рельефности узора. Такие ткани шли на убранство дома в свадебный период, в праздничные дни, их использовали для изготовления женских головных покрывал, свадебных мужских поясов, передников, скатертей, полотенец, занавесей и т. д.

Именно в такой технике выполнен шарф «марама», принадлежавший сестре А. П. Чехова Марии Павловне. 

Шарфы «марама», пришедшие в конце XVIII в. из Турции, обычно носили женщины после замужества, а в районе Бахчисарая - после 40 лет. Именно «марама» набрасывали на волосы во время чтения молитвы и в трауре. Украшенные узорным ткачеством «марама» были распространены в конце XIX в. в районе Ялты. Ялтинские «марама» были большего размера, чем все прочие, и имели свои особенности украшения. 

Тканый рисунок на «марама» состоит из мелких элементов, расположенных по длинному краю полотна. В данном случае это изображение сталактитов михрабной ниши, носящее название михраблы. Использование этого мотива как оберега на головных женских покрывалах связывалось с именем Мерьем, являющейся в мусульманских преданиях матерью пророка Исы, помещённой опекуном Закарией в михраб. Иными словами, речь идет о Богородице – матери Иисуса Христа, который в пантеоне мусульман считался пророком. Сестра Антона Павловича также носила имя Мария. В настоящее время этот платок находится в экспозиции, рассказывающей о связях Чехова с Крымом и Украиной на даче «Омюр». Это тюркское слово переводится как «жизнь». Второе значение – «прелесть», «очарование».

На «марама» конца XIX – XX вв. каждый мотив состоял из стилизованных изображений цветов (тюльпанов, лилий, гвоздик, роз и др.), веточек, кустов, деревьев, расположенных чаще всего по диагонали в вертикальных прямоугольниках. Встречаются изображения древа жизни и просто геометрический орнамент в виде полос из различно сочетающихся треугольников, ромбов и наклонных отрезков прямых. Название им давалось по сходству с объектами реального мира. Все они могут быть условно разделены на растительные («гуль» - роза, «къаранфиль» - гвоздика, «чатлакъ кестане» - треснутый каштан и др.), зооморфные («тавукъ аякъ» - лапка курицы). Среди цветочных мотивов много стилизованных и в декоративном отношении условно трактуемых форм, которые иногда трудно бывает отнести к той или иной группе цветов. 

На «марама» Марии Павловны проблематично определить значение узоров. И отдельные элементы возможно трактовать по-разному. Здесь присутствует самый распространенный узор – ромб. Форма ромба является универсальным символическим знаком: это сердцевина, центр земли. Иногда он трактовался как роза, иногда (чаще в приморских деревнях) ромбовидная фигура с отростками и рогообразными элементами по краям называлась «къыскъач» (краб). В основе ромба с отростками – древни тотемные мотивы оберегающих животных (птиц и овец). Немного видоизменяясь, узоры подвергались декоративному переосмыслению, но сохраняли свой основной, первоначальный смысл. 

Крымские татары владели технологией приготовления красок из растительных и неорганических материалов. Все оттенки жёлтого цвета получали путём отвара из шелухи лука, пестиков шафрана, корней Иудина дерева (род круглолистной акации) и барбариса. Чёрную краску готовили из чернильного орешка и корок граната. Коричневые оттенки получали из зелёно оболочки грецкого ореха. Такие краски, как красная (сандал, марена, кошениль), синяя (индиго) и голубая, привозились с Анатолийского и Кавказского побережья. В комбинации с растительными красителями использовались также привозные глины (турецкая голубая, розовая), квасцы и купорос. 

У Чехова в Ялте появилась тонкая трость из кизила с традиционными узорами и выжженным рисунком, на котором изображены скалы Симеиза. По всей длине прорезаны линии; пересекаясь, они образуют ромб. Этот символ олицетворял простоту, порядок, истину. Вероятно, все это рассмотрели крымскотатарские знакомые Чехова, преподнесшие писателю такой подарок. Среди подарков, между прочим, имеется и красная турецкая феска.

Особого внимания заслуживают медночеканная домашняя утварь. В чеховском доме находятся «саань» и «йыбрыкъ» – это посуда, использовавшаяся в татарских домах. «Сань» – глубокое блюдо с остроконечной крышкой. Использовали «саань» при подаче мясных горячих блюд.
Для кипячения воды и хранения напитков в домах находился кувшин «йыбрыкъ» с крышкой и изогнутой ручкой. Выполнялся он из красной и желтой меди, и единственным украшением были детали, соединяющие крышку с ручкой.

Медь как материал для производства кухонной утвари очень удобна, она легко вытягивается и уплотняется, принимая самые разнообразные формы. Большая часть столовой посуды изготовлялась способом чеканки, часто объединяясь с ажурной резьбой. Основой узора являлись треугольники, ромбы, полукружья, украшавшие бортики посуды.

Богато оформленная утварь служила украшением интерьера, являлась показателем состоятельности её владельца.

К началу XX века кустарное производство посуды практически исчезло, это сказалось на орнаментальном искусстве. Сложные чеканные узоры канули в лету, а производством кухонной посуды занимались промышленные цеха и это перестало называться искусством. Поэтому ещё более ценными являются редкие находки предметов татарского быта, созданные в конце XIX века. 
Как татарская посуда оказалась в чеховском доме? Точных сведений, к сожалению, нет. Можно предположить несколько версий. Во-первых, такой посудой могли пользоваться татары и турки, которые работали в доме или саду Чехова. Можно представить также, что посудой пользовалась сама семья писателя – по той причине, что кухня находилась за пределами дома, во флигеле. Чтобы перенести кушанья в дом, требовалась посуда с крышками. Не исключен и этнографический вариант.

В одном из ялтинских писем Чехов сообщил, что перешел в мусульманскую веру и назвал себя так: «Осман Чехов». Конечно, это шутка. Он с большим уважением относился к людям, которые сохраняют свою национальную культуру и язык. На сей счет есть свидетельство из Таганрога, где писатель беседовал с продавцом кумыса. «Родную речь надо любить», - сказал Чехов татарину по имени Абдул Гамид Зейнулович. В том, что в его быту встречались предметы быта крымских татар - одно из свидетельств уважения писателя и к своим соседям по ялтинской Аутке.